Все равно что до небес
– Многие говорят о том, что споры в вашем суде рассматриваются, как на конвейере, а простые люди не могут пробиться…
– Мы регулярно бываем на семинарах в Москве, встречаемся с арбитражными судьями Германии, Франции, Италии, Нидерландов, Канады. Они заинтересованы в том, чтобы в России действовала англосаксонская юридическая система, как и у них. Такая судебная система в полной мере обеспечивает защиту человека, чьи права или интересы были нарушены. У нас же суд очень формализован, до него трудно достучаться.
Зарубежные коллеги недоумевают, как можно за четыре месяца рассмотреть одно дело. Допустим, в Германии или во Франции процесс длится годами, минимум три года. Если наши судьи рассматривают по 50 дел в месяц, для зарубежных коллег – это годовая норма.
– То есть и вы признаете, что у нас достучаться до суда – все равно что достучаться до небес…
– Существуют определенные критерии, порядок, нормы, которые нашим людям иногда в тягость соблюдать, – заплатить госпошлину или обратиться в юридическую консультацию для правильного составления искового заявления. Многие лучше останутся со своими проблемами, но в суд не обратятся.
Недавно я занимался одним делом. В Благовещенском районе местное АТП признано банкротом. В наш суд написала письмо, даже не исковое заявление, бывшая работница предприятия. Она инвалид, получила увечья на производстве, и не может получить компенсацию, свои кровные 200 тысяч рублей. Я воспринял обращение этой женщины как крик души. Человеку не на что существовать, на предприятии уже долгое время идет процедура банкротства. И в этом АТП нет никакого актива, чтобы потом образовать конкурсную массу и выплатить женщине деньги. Все уходит на текущие расходы. А женщина ждет и надеется, что кончится конкурсное производство и появятся эти деньги. Она не знает закона, не владеет ситуацией.
Роль номинальная
– До 2002 года арбитражных судей не устраивал закон о банкротстве, о котором говорили как о «законе передела собственности».
– Необходимость в принятии нового закона была, но и действующее законодательство нас совершенно не устраивает. Под него подпадают все юридические лица. Если раньше, кроме коммерческих предприятий, – только благотворительные фонды и кооперативы, то сейчас и творческие коллективы, и торгово-промышленные предприятия, и союзы, и общественные организации, и объединения, многие из которых коммерческой деятельностью просто не занимаются.
Совершенно непонятно, зачем ввели институт саморегулируемых организаций (СРО). Мировая практика говорит о том, что антикризисные управляющие должны быть независимыми от этих самых СРО. Если раньше суд мог заменить и убрать арбитражного управляющего, то сейчас это могут сделать должник, полномочное лицо или собрание кредиторов. Роль арбитражного суда в этом законе только номинальная, что нас, несомненно, удручает. Мы не можем сразу избавиться от недобросовестных арбитражных управляющих, которым доверили банкротить предприятия.
Не знаю, почему закон был принят в таком виде. Думаю, что в него требуется внести серьезные изменения, потому что с законом в таком виде работать невозможно. Нонсенс и непорядок, когда люди, получившие увечья на предприятии, с судебным решением на руках не могут добиться выплаты собственных денег. Решения не исполняются, потому что предприятия находятся в стадии банкротства. Так работает закон.
Ноу-хау в арбитраже
– Какие изменения появятся в ближайшем будущем в арбитражной системе?
– Изменения будут, они заложены в целевой федеральной программе по развитию судебной системы на 2007–2011 годы. Это уже вторая программа. Мы давно стремимся к ограничению доступа к кассационному и надзорному обжалованию, если решение прошло апелляцию. Сейчас у нас можно рассмотреть все дела в первой инстанции, пройти апелляцию, кассацию, кассацию в порядке надзора. Мы же хотим ограничиться только первыми двумя инстанциями.
Программа «Электронное правосудие» подразумевает, что судьи больше не будут отправлять уведомления по почте. Истцы и ответчики смогут найти информацию о процессах на специально созданном интернет-сайте. Таким образом, арбитражный суд Алтайского края, как и все остальные российские арбитражи, не будет зависеть от федеральной почтовой связи. Многие судебные заседания срываются из-за того, что наши уведомления не доходят до адресата либо их отказываются получать, либо мы вообще ничего не знаем о судьбе наших заказных корреспонденций. А у нас ведь есть процессуальные сроки, за нарушение которых с судей спрашивают жестко.
– С новой программой развития судебной системы последуют ли глобальные перемены для арбитражных судей? Уменьшится ли нагрузка на них?
– Совершенно верно, судьи перегружены. Мы очень надеемся на то, что и в дальнейшем будут работать третейские суды, которые создаются при банковских союзах, торгово-промышленных палатах и других объединениях. Государственный суд должны разгрузить. Арбитражным судьям нужно находить способы для мирового урегулирования спора, не доводя его до судебного разбирательства. За рубежом львиная доля исковых заявлений просто не доходит до суда, потому что судьи делают все, чтобы стороны нашли точки соприкосновения.
В Европе рассмотрение дела в арбитражном суде подрывает авторитет и престиж фирм, компаний, которые намерены судиться. Для них аксиома – примириться, прийти к обоюдно выгодному соглашению до суда. А у нас все обращения заканчиваются судебными решениями, постановлениями и определениями. В программе развития судебной системы прописана процедура досудебного урегулирования конфликта.
Цифра
1 000 дел ежемесячно рассматривает арбитражный суд Алтайского края. На одного судью приходится шесть–восемь судебных заседаний в день и 50–60 дел в месяц.
Факт
В Европе рассмотрение дела в арбитражном суде подрывает авторитет и престиж фирм, которые намерены судиться. В России почти 100% обращений в арбитраж заканчиваются судебными решениями, постановлениями и определениями.
Цитата
Виктор Огай , председатель арбитражного суда Алтайского края:
– Нонсенс и непорядок, когда люди, получившие увечья на предприятии, с судебным решением на руках не могут добиться выплаты собственных денег.
От слесаря до председателя арбитража
Неделю назад Виктор Огай отпраздновал свое 60-летие. Председатель арбитражного суда Алтайского края, который когда-то намеревался до пенсии коротать будни в прокуратуре, до сих пор принимает поздравления от коллег-судей со всех уголков России.
– После окончания физико-технологического техникума я пришел работать на шинный завод слесарем. Когда стал мастером, поступил на юрфак в барнаульский филиал Томского госуниверситета. После армии меня приняли в прокуратуру, где я собирался работать до самой пенсии. Никогда не планировал работать в суде, и уж тем более его председателем. Я человек, которому нравится разбираться в спорах, обращаться к законам и юридическим источникам, а не вести хозяйство и организовывать людей.
Помню первое исковое заявление, которое мне пришлось рассматривать 11 лет назад. Оно было предъявлено шинному заводу, с которого мне надо было взыскать обязательные платежи.
У меня правило не засиживаться допоздна на работе, потому что меня ждет водитель, у которого тоже есть семья. Недоделанные дела беру домой и занимаюсь ими уже после ужина в собственном кабинете.
Когда устаю, беру в руки гитару – играю только наедине с собой. А еще читаю словари, энциклопедии, справочники – много познавательной литературы. Несколько месяцев назад выписал «Бриллиантовую коллекцию» литературы, за последние пару лет перечитал Куприна, Мериме.
Меня волнует то, что происходит сейчас в России. По телевидению я смотрю только новостные блоки. Все события пропускаю через формулу «кто прав, кто виноват».
Самое важное - в нашем Telegram-канале
